Один только раз произносится. Это случайно — но ход, по-моему, хороший. Структуралистский почти. Но вышло случайно.

А кто до этого додумался, что второй «Бумер» будет про девочку?

Я изначально хотел снимать именно про девочку — не «Бумер», а просто фильм. И нужен был герой, чтоб с ним эту девочку столкнуть. И мы поняли, что нет такого героя. И Денис Родимин (соавтор сценария обоих «Бумеров». — Прим. ред.) в какой-то момент сказал: а ведь есть Кот. Кота, правда, убили…

Помню, три года назад, когда тебе говорили, что раз выстрелы за кадром, значит, Кота не убили, ты активно очень спорил, что убили, что все. Не было ощущения такой немножко сделки с совестью? Все-таки сиквел — путь наименьшего сопротивления.

Скорее был вызов: если я первый снял, почему не смогу второй. Есть же примеры. «Крестный отец-2» — великий же фильм. Такая самонадеянность была. А про путь наименьшего… Знай я, какая это махина будет неподъемная, ни за какие коврижки бы не ввязался.

Давили чужие ожидания?

Страшно давили. Это, кроме шуток, тяжелая ноша, которой я никому не пожелал бы. Там же как было. Для начала хотелось каких-то денег заработать. А потом — потом оказалось: чтоб из этого что-то приличное сделать, чтоб не позор — надо так рубиться…

Там вроде после «Бумера» планировался какой-то большой, серьезный фильм про контртеррористическое подразделение…

«Антитеррор». Это была идея сценариста Андрея Мигачева, на словах интересная, но на бумаге получилось что-то совсем не мое, у меня не получилось бы с этим сценарием жить.

А что там с названием творилось? Какие-то страшные варианты всплывали, «Облако-рай»какое-то.

Я очень не хотел называть его «Бумер-2» — хотя и ясно было, что в коммерческом плане как-топо-другому назвать никто не даст. Было рабочее название —«Рай на земле» — оно мне, правда, тоже не нравилось. Но так назывался сценарий.

Какой из 15 вариантов? Где Вдовиченков в шахте работает?

Ты читал, что ли? Шахты, да! Ну это вообще бред. Чем я думал…

В титрах четыре сценариста — это что-то уже из американской практики: это там принято, чтоб 10 человек фильм переписывали.

Мы начинали с Денисом, но в какой-то момент стало понятно, что нам эта история не по зубам. И я остался один. Позвонил своему другу старому — Киму Белову, мы во ВГИКе учились вместе. И Ким стал мне помогать — но он в журнале работает, у него свои дела, усидчивость хромает… От него главная польза была, что он со мной вступал в диалог, возражал, а так я в основном сам прорубался.

А Вырыпаев на каком этапе нарисовался?

Когда мы с Кимом закончили, там все равно начало было сильно запутано во времени, и продюсер — Сергей Члиянц — сильно переживал из-за этого. Вообще, надо отдать ему должное, что он вовремя остановил все это… безумие. Когда мы еще носились с шахтами, он приехал ко мне домой и говорит: «Петя, какие шахты? Одумайся!» Долго не решался, но все-таки сказал. И тут я подумал: «Да. В самом деле. Какие шахты?» А мы ведь уже вовсю ездили в эти шахты, спускались в них — выбор натуры. Не знаю, где тогда был мой мозг.

И правда.

Ты понимаешь, была какая-то вера, что мы с Родиминым можем все. Такое головокружение от успехов.

Первый «Бумер» вы же с ним как-то дико легко написали?

Легко, быстро — за три недели. Я приезжал к Денису, и мне казалось, что это все как-то тяжело и мучительно дается, — но оказалось… В общем, тогда это было чудо какое-то.

Ну а что Вырыпаев?

Они дружат с Члиянцем — я как-то, честно, ни про Ивана, ни про его творчество ничего не знал. Мы познакомились у Члиянца в офисе, он приехал — интересный очень человек, взгляд такой проницательный. В глазах я что-то у него увидел — настоящее. Мы разговорились, он стал какие-то умные вещи говорить. А тогда уже было снято полфильма по предыдущему сценарию. И была сцена в вагончике — помнишь? — на которой я зашел в тупик. Реально понял, что не могу снимать этот вагончик. Что сцена, которая написана, — это вообще полное говно. И я позвонил Члиянцу и говорю: «Сергей Эдгарович, я не могу больше снимать». И Иван подключился, мы с ним все перелопатили — выбросили кучу сцен, вставили новые.

Когда тизер появился год назад, в нем многовато было роликовых коньков. А в фильме их, к счастью, нет совсем. Это вырыпаевская заслуга или ты сам, что называется, одумался?

Там была сцена, где героиня на роликах, — всего одна на самом деле. Но она снята плохо и вообще в новый вариант истории не лезла.

Кстати, красивый тизер был — мне там привиделась цитата из Де Пальмы, когда берег моря, а оказывается, что это рекламный щит?

Ну да, «Путь Карлито», «Escape to Paradise». Хоть кто заметил.

Второй «Бумер» — это наше время?

Где-то 2003-й или 2002-й. Так задумывалось, не знаю, считывается ли. Вообще, надо быть семи пядей во лбу, чтоб чувствовать и передавать приметы времени. В первом получилось вроде.

Спрашиваю, потому что жесткая картина — в плане социальной критики. Не боишься, что в тебя постовые будут стрелять?

За что?! Из-за ментов, которые в начале? Ну это же жизнь — бывают такие, бывают нормальные. Которые в конце — те нормальные. Я, как это называется… специально негатив не нагнетаю.

Ключевой вопрос картины —«Ты документы проверяешь или мобилами торгуешь?» — ты для себя его как-то решил?

В принципе, да. Единственное, в чем я вижу свое предназначение на этой земле, — это снимать фильмы. Хорошие.

А что центральная песня из фильма —«Я свободен» — год с лишним уже по радио крутится, это нормально?

Я попросил Шнура ее поменьше ротировать - но мы снимались долго, потом ее пираты выпускали… Но, по-моему, в фильме она все равно отлично стоит. Будет второе рождение.

Есть мнение, что это про Ходорковского песня.

Мне когда сказали, я спросил Шнура: правда, что ты песню для Ходорковского написал? Да нет, говорит, кому ты веришь… Он мне еще сочинил для финала одну, мощнейшую, не хуже, чем «Никого не жалко», если не лучше.

Правда, что тебе предлагали снимать «Личный номер»?

Мне звонил продюсер Сережа Грибков, но там были катастрофические сроки, чуть ли не за два месяца надо было сделать картину. Я не стал даже сценарий читать. Я себя знаю, я медленно снимаю.

Ну да, темпы практически германовские.

Ну не такие и германовские — полтора года картина делалась. Если со сценарием, то два. Я честно скажу: я реально запарился с этим фильмом, он из меня выпил всю кровь. Он, по идее, сейчас должен начать отдавать обратно — но пока просто все забрал. Дико сложно впритык делать два похожих фильма. К первому я, считай, всю сознательную жизнь шел, ну и несознательную тоже, а тут надо было как-то вырастать срочно — как режиссеру.

Ну вот через пару дней все закончится — и что?

Про гангстеров, наверное, больше не буду снимать.

Третьего не будет?

Ну это по-любасу. Сколько можно. Хоть Шнур и говорит: платите бабло — а там посмотрим, но сколько можно. Господь если дал дар, надо что-то серьезное делать, да?

Интервью: Роман Волобуев
www.afisha.ru